Европа славнейшего XVIII века. Манеры, галантность, светские беседы, алхимия, истинная вера в Бога и настоящая жажда удовольствия. Последнее воплощает ученый, философ, мыслитель, картограф, военный стратег, дипломат, писатель, организатор лотерей и просто страстный любовник Джакомо Казанова, который неуемно снуется по Европе в поиске заработка, удачи, славы, а самое главное – настоящей любви. Но пока что у Казановы задача стоит попрактичнее – слинять из венецианской тюрьмы Пьомби, а там уже пуститься во все тяжкие.
Вряд ли бы мы знали, кто такой Казанова, не оставь этот незаурядный авантюрист на старости лет свои биографические воспоминания. Хотя ценность их, конечно же, в первую очередь в красочных описаниях нравов бурного XVIII века. Но читателей, естественно, в первую очередь привлекла тема скабрезного характера и в результате Казанова стал именем нарицательным. Впрочем, не будь конкретно этого персонажа, был бы кто-то другой, тот же Ловелас, например. Вопрос не в конкретной личности, а в запросе. Запрос был на вульгарную, раскрепощенную и одновременно свободную и многогранную фигуру – и Казанова такой стал.
Но вот то, что за экранизацию (одну из многих) этой неоднозначной и точно скандальной фигуры взялась другая очень неоднозначная фигура, только уже от кинематографа – Федерико Феллини – вот это уже для века ХХ стало, как минимум, неожиданно. Я по-прежнему исхожу из позиций о дутости Феллини в мире кино. Ранний Феллини был еще туда-сюда. «Дорога», «Ночи Кабирии» - там присутствовала эстетика, смысл и глубина, хотя Феллини никогда не щадил зрителя легкостью. Но как только итальянец приподнялся и дорос в финансовом плане до цветных лент, то окончательно скатился в абсурд, абстракционизм и визуально-иррациональный хайп. Феллини был уверен, что если в кадре нагромоздить вызывающую бессмысленность, то это демонстрация таланта. Частично он был прав, но только в той части, в которой именно так считали критики, завораживающе воспринимающие его работы. Но Феллини так и остался фестивальщиком, выдававшим своим работы для «думающей публики». «Думающая» - это, конечно, ирония, потому что «думающие» и сами обманываться были рады (по Александру Сергеевичу).
Но почему я так долго о пути режиссера пишу? А потому что мы с Феллини этой работой окончательно прощаемся. Нет, он еще будет целое десятилетие халтурить, но киноакадемики от него таки устанут. А ведь могли бы «устать» и пораньше, и точно бы ничего не потеряли. А что касается этой работы, то пропащей ее точно назвать нельзя. Да, Феллини по-прежнему бил рыхлым сюжетом и набором абсурдно-вызывающих тем. Оголенки в фильме, кстати, нет. Но зато режиссер сумел в массе случаев добиться эстетски запоминающихся мизансцен. Оригинальная имитация многочисленных соитий, сумасшедшие гулянки, театральные представления, парад ярких фриков в вызывающе пестрых костюмах, и все это под задорную музыку Нино Рота… В едином органичном сюжете все это не пляшет, но вот в плане стилистики режиссер все же расстарался.
А еще всю эту сумбурную историю на два с половиной часа неожиданно умело тянет отлично отыгравший Дональд Сазерленд, сумевший воплотить очень запоминающийся образ Казановы. Сазерленд зашел значительно дальше рубрики «дежурный разврат», и показал несчастную, одинокую, самовлюбленную, трагичную и одновременно симпатичную личность. По большому счету, именно благодаря этому актеру (кстати, по типажу двести раз не итальянцу и вообще, не латиносу) Феллини должен быть благодарен, что последний раз снял что-то сравнительно удобоваримое в своей очень неоднозначной режиссерской карьере.
Да, на этот фильм нужно настроиться, как и в принципе, на любой фильм Феллини. И вот только после должного настроя, зрителя начнут радовать колоритные образы и очень качественная и запоминающаяся игра Дональда Сазерленда.
минимум, неожиданно. Я по-прежнему исхожу из позиций о дутости Феллини в мире кино. Ранний Феллини был еще туда-сюда. 
