Российская империя 1900-х годов, деревушка Анатевка Киевской губернии. Здесь компактно, бедно, но весело проживает еврейская община, где выделяется семейство Тевье. Глава семейства торгует молоком и гневается на Бога, что тот дал ему пятерых дочерей и ни одного сына. А троих уже надо выдавать замуж, да все как-то с женихами не складывается. На старшую вроде бы присмотрелся местный вдовец-мясник, который хоть и не молод, зато не бедный. Но старшая падает в истерику, ей, понимаешь, бедный очкарик-портняжка больше по душе. Со следующей дочерью тоже проблемы – она положила глаз на такого же бедного экс-студента, который двинулся на революционных теориях. А с таким будущее может быть только где-то в Сибири. Но самый наглый финт вытворит третья дочурка, позарившись на иноверца Федьку… В общем, хреново живется Тевье-молочнику, а тут еще и без обязательных погромов не обходится.
Норман Джуисон к началу 70-х успел стремительно закрепить за собой статус топ-режиссера. Сняв один за другим такие хиты, как «Русские идут! Русские идут!», «Афера Томаса Крауна» и «Полуночная жара» (фильм года), Норман с таким же задором взялся и за наследие нашего Шолом-Алейхема. Хотя «Скрипач на крыше» - это даже не столько Шолом-Алейхем в его первоисточнике (все-таки писатель написал цикл рассказов, а не какое-то единое по сюжету произведение), сколько перенос на экраны одноименного бродвейского мюзикла 1964 года от Джозефа Стайна. Что интересно, роль Тевье на Бродвее играл как раз Хаим Тополь, которого и перетащили уже в фильм, впрочем, для Голливуда это как раз была нормальная практика.
И надо признать, что Джуисон очень живописно перенес колорит русско-еврейской глубинки на экраны. Нет, без лубочных клише естественно не обошлось, но как раз формат мюзикла все эти гопаки, косоворотки и балалайки органично позволил воспринимать. Удачным вышел музыкальных подбор номеров, где были и настоящие хиты, вроде заводной песни To Life.
Впрочем, совсем уж гладкой картину Джуисона назвать не получится. Во-первых, сам мюзикл как жанр в традиционной подаче к началу 70-х становится все более архаичным явлением. Кино во многом было замечено именно из-за его темы – антисемитизм в Российской империи, что накладывает определенный (не самый достойный) отпечаток на всех русских. А в режиме «холодной войны» «Скрипач на крыше» воспринимался уже ой как по-другому.
А во-вторых, для фильма, идущего дикие три часа, очень мало ярких персонажей. Да, Хаим Тополь, сыгравший в 36 лет чуть ли не старика, заслуженно наиграл на индивидуальную оскаровскую номинацию. По сути, Тополь играет очень схожего персонажа, с которым мы уже видели этого актера в «Саллах Шабати» - многодетного отца, живущего по ортодоксальным правилам и мечтающего о вполне конформистских материях. Сильный и очень колоритный актер. Но за его спиной должной поддержки в фильме не было. Недурственно смотрелась некая Норма Крэй, сыгравшая жену главного героя Голд. Здесь же в роли революционера Перчика дебютировал Пол Майкл Глейзер, который в 70-е прославится игрой в полицейском сериале «Старски и Хатч». А вот оскаровская номинация для другого парнишки – 33-летнего Леонарда Фрэя за роль нерешительного портняжки – весьма натянута. Фрэй точно не наиграл на такое внимание, а за экраном отметится тем, что в 49 лет умрет от СПИДа.
Вроде все и красиво, и душевно, и музыкальные номера на уровне, а безоговорочного восторга все равно кино не вызывает. Вполне возможно, что это и в том числе из-за национального чувства вины за все эти погромы и черту оседлости. Впрочем, и Норман Джуисон может больше, что он ранее уже неоднократно демонстрировал. Но кино все равно стоит рекомендовать к просмотру.