Белая горячка

Харизматичный главарь банды Коди со своими подельниками грабанул инкассаторский вагон, перестреляв при этом кучу людей. Добыча в 300 тысяч в общем-то греет душу, но копы, используя последние наработки науки, идут за бандой практически по следу. А в случае ареста для Коди это будет означать безальтернативно газовую камеру. И тогда смышленый гангстер сам сдается полиции, но не в Лос-Анджелесе, где он совершил последнее преступление, а в Чикаго по совершенно пустяшному ограблению. Таким образом, Коди получает железобетонную гарантию своего не причастия к ограблению поезда, а уже через год-полтора он и вовсе должен будет «отдохнувшим» оказаться на свободе. А пока делами Коди на свободе заведует его маманька, но там все выходит не так просто – супруга Коди пригламуренная Верна спуталась с одним из подельников гангстера, и теперь они планируют убить заключенного. А параллельно с Коди на нарах сидит сердобольный агент ФБР под прикрытием Вик Пардо, пытаясь выудить у гангстера детали ограбления злосчастного поезда. Ситуация во всех отношениях для гангстера паршивая, но Коди редко жует сопли, и уж совсем никогда не сдается. Живым.

Рауль Уолш, которому в 1949-ом стукнуло солидные 62 года, в большом кино отметился двумя крайне положительными свершениями. В 1930-м открыл кинематографу безвестного актера с непрезентабельным именем Мэрион Моррисон, которому придумал псевдоним Джон Уэйн, а в указанном 49-ом снял однозначно лучший свой фильм (и один из лучших в направлении гангстерского нуара) «Белая горячка» (второе название картины «Белое каление»). Хотя жанрово определить, что снял Уолш, вот так просто не так легко. Здесь намешаны все новомодные веяния времени – и тема психоанализа, и отмирающий постепенно нуар, и техничные примочки, предзнаменующие век «джеймсбондовского кинематографа», и тюремное кино, и даже инцестуально-сакральные связи главгероя с матерью, задолго опередившие появление другой хичкоковской нетленки «Психо».

Вообще, сюжет и динамика происходящих событий – одна из самых сильных сторон картины. История, начинающаяся как знакомый по началу 30-х гангстерский жанр, очень быстро эволюционирует в многослойный микс, в котором переплетены как самые разные мотивы поступков персонажей, так и богатые характеры героев. Особо примечательно, что Уолш совершенно не морализирует в фильме, отказавшись от клише «полицейский – хороший, гангстер – плохой». Впоследствии режиссера «борцы за моральность» обвиняли, что он в этом фильме как раз романтизирует гангстерский образ жизни, но тут еще надо признать, что актерское исполнение – и в первую очередь Джеймса Кэгни – способствовало тому, чтобы эта «популяризация» состоялась.

По Кэгни. В 49-ом некогда стильному актеру исполнился полтинник, он заметно потучнел, стали выпадать волосы, и роли комедийных папаш и любовников (особенно, после единственного «Оскара» за «Янки Дудл Денди») перестали отображать форму с содержанием Джеймса Кэгни. И актер, как в славном 1931-ом, когда он сразу же стал звездой после «Врага общества», снова вернулся в гангстерский жанр. И его Коди – это одно из лучших воплощений в карьере этого яркого актера. Ранимый, доверчивый и одновременно безжалостный парняга, который до безумия любит свою маму, и одновременно не в состоянии подобрать «кадры» вокруг себя (от бандитов-подельников, до жены и даже внедренных копов). Шикарное исполнение. Не пойму, как такая роль осталась без индивидуальной оскаровской номинации.

Впервые также по-настоящему понравился Эдмонд О’Брайен, сыгравший агента ФБР под прикрытием, и очень здорово внешне похожий на нашего Владимира Высоцкого. Тюремные разборки с постоянной угрозой разоблачения, благодаря стараниям актера, стали одними из самых напряженно-зрелищных моментов в фильме. Ну и, конечно же, особо хороша старушка Маргарет Вичерли, создавшая своеобразный образ матери главаря шайки, а по-сути, главарем этой шайки и являвшейся. Уверен, Хичкок именно на ее основе строил психологический портрет матери Нормана Бейтса.