Англия образца консервативного 1845 года. В огромном доме семейства Бареттов воспитывается целая туча (7 штук, если быть точным) взрослых детей, безоговорочным лидером и одновременно деспотом для которых является отец-вдовец Эдвард Мултон-Баррет (Чарльз Лотон). Бровастый старик всех держит в ежовых рукавицах, но особенно от его жесткой опеки достается старшей дочери Элизабет (Норма Ширер), которая к тому же, с трудом передвигается, а также другой дочурке Генриетте (Морин О’Салливан). И когда обе барыни влюбляются, шанс найти минимальное понимание у отца, они не получат. А вот со слезами и страданиями все у них будет в достатке…
Не проникся, друзья, я этой постановкой, и это будет очень мягко сказано. Казалось бы, что нужно законченному киноману, перед которым гарцуют в расцвете творческих сил Норма Ширер, Фредрик Марч и всегда великолепный Чарльз Лотон? А нужно киноману самая малость – хотя бы чуть-чуть увлекательный сюжет и немного реалистичная проблематика. А вот ни того, ни другого в пьесе некой Клодин Уэст, по которой и был снят скучнейший фильм Сидни Франклина, совершенно нет. Кстати, даром что продюсером картины был легендарный Ирвинг Тальберг, потому что с фигурой режиссера он явно не угадал. Имя Сидни Франклина и в последующем будет фигурировать в тяжеловесных по динамике фильмах, вроде «Благословенной земли» или «До свидания, мистер Чипс», но те проекты будет спасать то, что они создавались в соавторстве нескольких режиссеров. Здесь же Франклин гарцевал в одиночку, и сумел шикарно воссоздать камерно заунывное кино, которое только ближе к финалу чуть ожило, благодаря индивидуальной игреименитых актеров.
Кроме того, мне так и непонятной осталась мотивационная сторона всей этой истории, в первую очередь, персонажа Чарльза Лотона. Старик третирует своих дочурок, разрушает их личную жизнь, ближе к финалу всплывают фрейдистские наклонности инцестуального характера (эпизод с натянутым извинением/объяснением между героями Лотон и Ширер), потом появляется садистское поползновение в убийстве собачки в отместку… И все это перемешивается с высокопарными словами о любви, в стиле «ах, давай уедем! – нет, нет, мы больше никогда не можем видеться!». Очень тугое по восприятию кино, которое еще и было выдвинуто на лучший фильм года. Правда, в 1935 году в этой главной номинации проходило аж 12 фильмов, но это все равно не объясняет некоторую странность в выборе киноакадемиков.
Исполнение? Норма Ширер трогательно страдала, нежно глазела на своего возлюбленного, решительно восставала против тирана-отца… но это все равно не номинация на «Оскар» в категории «Лучшая женская роль». Приблизительно такого же рода оценка игры Чарльза Лотона. Этот британец в кинематографе умел делать почти все, тем более, достоверно изображать законченных мерзавцев, и по внешней форме к игре актера вопросов вообще нет никаких. Вот только первопричина подобной мерзопакостности его героя так и осталась загадкой (и, подозреваю, для Чарльза Лотона, тоже). Фредрик Марч в роли поэта-любовника героини Ширер был в фильме точно не главным (сыграл и сыграл, запомнившись разве что полукомичным порывистым передвижением по дому). А вот кто понравился на втором плане, так это симпатичная и еще совсем молодая (23 года) Морин О’Салливан, сыгравшая слабохарактерную сестру, отрекшуюся от своего любимого офицера. Хорошее исполнение и одна из наиболее запоминающихся ролей Морин в 30-е, вот только с самим фильмом актрисе (как и нам, зрителям) не повезло.
Нуднейшая драма о плохом папике, который хмурил брови и не давал своим дочуркам отрываться. Думаю, даже Зигмунд Фрейд, который в 34-м был еще живёхонький, заснул бы во время просмотра этого фильма.